Этим летом я прогулялся в дикое место, расположенное на самом севере Башкирии — в малонаселённой холмистой лесостепи. Место это интересовало меня своими малыми речками, которых там — целая сеть. Учитывая то, что все эти речушки относятся к бассейну Уфы — в них наверняка должен водиться хариус, особенно — в это богатое осадками лето.
Естественно, что идти туда предстояло пешком, поэтому я выбрал нежаркий день, когда небо было затянуто облаками. Запасся едой и водой, а также всем необходимым на тот случай, если вдруг придётся заночевать в поле. Позаботился о заброске. И отправился в путь — по размытой ливнями грунтовке, по которой — судя по всем признакам — в последнее время мало кто ездил.
Рельеф в этой местности не совсем похож на типично уральский. Холмистая равнина напоминает с высоты стиральную доску: ощущение такое, словно земля пошла волнами. Кругом — сплошные поля, кое-где пересекаемые полосами березняков. На склонах некоторых холмов нет-нет да и попадаются черёмухо-ольховые островки — это заросли вокруг ключей. Именно они дают начало ручьям, а те — сливаясь — в свою очередь питают дикие речки с нехожеными берегами, в которых ещё сохранился ценный хариус.
Через несколько километров грунтовка настолько заросла травой, что попросту исчезла. Я поднялся на гору и огляделся. Вопреки моим ожиданиям — тучи разбежались и солнце начало припекать. Однако, оставался чуть заметный «высотный туман», напоминающий лёгкую тюль, наброшенную на небосвод. Раньше я частенько наблюдал данное явление — за ним обычно следовало ненастье.
Спускаясь с горы, я обнаружил, что степь стала чем-то напоминать прерию. Казалось — вот-вот покажутся кактусы. Но вместо них — лишь небольшие черёмуховые кустики.
Мне это показалось необычным. Черёмуха любит воду, поэтому в лесостепи предпочитает расти недалеко от неё — вокруг ключей, по берегам ручьёв и речек, ну в крайнем случае — в логах. Здесь же был пологий склон и никаких намёков на воду. Почему-то меня сразу посетила мысль, что тут не обошлось без влияния человека.
Вскоре, поднявшись на очередную возвышенность, я увидел нечто, не на шутку удивившее меня. То был скальный останец — вещь, такая же привычная для этих краёв, как лёд для пустыни Сахары. Местные породы — это мягкий, рассыпающийся песчаник, он хорошо размывается осадками, поэтому скальных выходов не образует. Здесь же возвышалась целое нагромождение песчаникового плитняка, который ко всему прочему — ещё и валялся как попало.
Я подошёл ближе к останцу и понял, что никакой он не останец.
То была рукотворная каменная стена, отдельные камни в которой скреплялись между собой глиной. Следовательно — мы имеем дело с древними руинами. Но насколько древними?
Если бы эта постройка относилась к послевоенному времени — она была бы кирпичной, или же — вместо глины в ней бы использовался цемент. Значит стену выложили несколько раньше. Может быть — во времена гражданской войны. А может и вообще до революции.
Я забыл про свои хариусные речки. Сбросил рюкзак и стал осматривать остатки старинной постройки. Определил её примерные контуры. Представляла она из себя вытянутый прямоугольник — что-то вроде барака. Но для чего она предназначалась?
Решил немного покопаться в глине, а вдруг — попадётся какой-нибудь артефакт? И буквально через несколько минут нашёл маленький фрагмент серебряной цепочки.
К этому моменту на горизонте появились «башенные» облака. Грозовой фронт шёл в мою сторону, поэтому я предпочёл не испытывать судьбу на открытом месте, а «смотать удочки» и бодрым шагом вернуться в пункт заброски. Что и сделал.
К сожалению, в это лето мне не удалось снова сходить к тем руинам, однако в следующий сезон я намерен это осуществить. Может даже с ночёвкой — чтоб хорошенько там покопаться и попытаться найти ответ на вопрос — чем были руины до разрушения, и кто это всё здесь воздвиг?
