Велорыбалка на реке Бардым (июнь 2007)

То был самый первый мой велопоходЪ на Бардым за хариусом. До сей поездки я забрасывался на берега вожделенной реки весьма сомнительными путями – начиная от пешкаря, и заканчивая попутками. А тут вдруг решил доехать на мускульной тяге. Данный поход запомнился мне и своим экстримом, и уловом – настолько грандиозным, что часть рыбы пришлось слопать на месте – ввиду не совсем ещё приспособленного для перевозки больших грузов велосипеда. Однако, это ни в коей мере не омрачило того удовольствия, что я получил во время рыбалки.

В то времечко мой “кросс” ещё не был адаптирован под велотуризм и годился лишь для покатушек налегке. На нём отсутствовал багажник, что являло собой исключительнейшее неудобство. Для перевозки небольших грузов я применял средненький заплечный рюкзак, наполнение которого приходилось проводить с особой тщательностью, сразу отметая всё лишнее.

Подрамная сумка, набитая инструментами – позволяла добавить в себя лишь мелкие предметы. Подседельной сумки у меня отродясь не было. Для похода с ночёвкой в рюкзак я клал:

1. Полиэтиленовый дождевик;
2. Набор поджигателя: спички + сухое (горючее) в жестяной коробочке;
3. Кусок тонкой полиэтиленовой плёнки – минимальный по площади, чтоб сделать укрытие от дождя и даже ветра;
4. Кусок изолона 5x600x1300 – этого импровизированного туристического коврика достаточно было, чтоб спать на нём летом – на лапнике;
5. Коробка с минимумом снастей – балда для ультралайта, оснастки с мушками, оснастка для удочки;
6. Соль – 250 грамм (для засолки добычи);
7. Миниатюрный котелок объёмом в литр;
8. Пара одноразовых стаканчиков;
9. Ложка от лапши “Бизнес-ланч”;
10. Кульки для рыбы;
11. Сахар – 100 грамм;
12. Коробка чая;
13. Сухари из половины ревдинского батона;
14. Полбулки белого первоуральскго хлеба;
15. Копчёная колбаса одесская – две штуки;
16. Перцовка “Немирофф”, перелитая в пластиковую тару;
17. Полторашка минералки “Обуховская-11”;
18. Кусок марли (для чего – объясню потом);
19. Репеллент от клещей и комаров;
20. Небольшой китайский садок для рыбы;
21. Фрагмент рулона туалетной бумаги;

Спиннинг привязал к раме. Из имеющихся у меня топоров пришлось выбрать самый миниатюрный, и тоже приладить его верёвкой к велосипеду.

Ранним июньским утром я покинул ещё спящий город, и поколесил в посёлок Ревдель. Известно, что дорога до него виляет через Мариинск, Краснояр, Коноваловский Увал и гору Катичеву, и на лесном своём участке местами весьма паршивенькая. Настолько, что уже при подъезде к хребту мой педальный скакун был по уши в глинах, а я – по пояс в них. Порядком утомившись к перевалу – я решил немного отдохнуть перед финишным марш-рывком до Ревделя. Погодка царила пляжная – безоблачное небо, штиль и жара. Спешившись – я присел в тени сосны, частично почистил палочкой забитые грязью звёзды и окончательно решил, что в следующий раз все попавшиеся на пути глины буду проходить исключительно с велом на спине.

Отдохнув, я поехал далее. По пути стал искать какой-нибудь ручей или родник, чтоб окончательно отмыть все узлы, ибо пренебрежение этим могло грозить неисправностью. Грязная цепь по не менее грязным звёздам шла крайне отвратительно.

Источник воды нашёлся после даунхилла^[1]Скоростной спуск (велосипедн.). с хребта, им оказалась… речка Серга! Всего в версте от болота – где начиналась главная достопримечательность парка Оленьи ручьи. Помойка велосипеда в столь значимом месте была весьма и весьма символичной. А помойка кед – ещё символичнее!

В целях пущей символичности я мог бы что-нибудь ещё помыть, или что-нибудь в реку бросить. Ну что-нибудь этакое, что посетители парка обязательно бы выловили из реки. Например – бутылку с запиской на туалетной бумаге “Привет, свердюки^[2]Свердюк – житель Екатеринбурга (ревдинск.), здесь прослеживается намёк на то, что именно екатеринбуржцы составляют целевую аудиторию проекта “Оленьи ручьи” (прим. ред.).!”.

Или кожуру от колбасы. Я положил на гладь воды кусочек хлеба, который – как кораблик – поплыл вниз по течению. А кожуру от колбасы убрал в пакетик – чтоб потом на костре спалить вместе с прочим мусором, который обязательно будет. Я же не свердюк ведь, а таки ревдинецЪ^[3]Здесь имеется ввиду то, что екатеринбуржцы – как типичные жители городов, на природе нередко оставляют за собой горы мусора (прим. ред.).!

По пути к Ревделю спугнул крестьянина на старом советском мопеде. Тот немного опешил от встречи со столь знатным и уверенным в себе велосипедистом.

— Грибы пошли! – крикнул он. – Во! – и показал здоровенный маслёнок.
– Добрый сумзик! – ответил я.
– Чо? Сам ты “сумзик”! – сказал мужик.

Не вступая с ним в словесный поединокЪ, я поехал дальше. Вскоре появилась заветная своротка. И, минут через десять – посёлок с единственной годной для жилья лачугой.

Возле устья Ревделя иногда обитают сплавщики, накачивающие свои судна. В этот раз сие место оказалось пустынным. Я остановился и уточнил время. В пути прошло почти три часа, но до полудня было ещё далече. Переправившись через Бардым по мосту, я решил прогуляться по левому берегу чуть выше устья, и вместе с этим занятием отдохнуть от седла.

На первой же поляне, примыкающей к Бардыму слева – вел был замаскирован в ближайшем кусту, а спин приведён в полную боевую готовность.

Для справки: хариуса на муху ловлю исключительно спиннингом (с балдой), никакие эти ваши буржуйские нахлысты и рядом с моей снастью не стояли. Всегда облавливал (в т. ч. и на спор за ящик пива) и буду облавливать нахлыстовиков с их красивыми, но не ахти полезными игрушками.

В этот раз балда у меня была маленькая самодельная – всего два грамма весом. Самое то для малых речек.

Конечно, я мог бы и поблеснить здесь – с такой-то тонкой снастью. Однако, мой способ ловли был заточен исключительно для поверхности (мушки плавающие) и с максимальной минимизацией вероятности зацепа. Да и блёсны я не взял.

Забросил тут же – где и навострился. Сугубо проверки ради. И на первой же проводке взял елец. Да какой жирненький (грамм 200)!

Касаемо использования пойманной рыбы – у меня был хитрый план. Вполне очевидно, что в моей ситуации сохранить рыбу без крутой засолки до следующего дня было задачей фактически невозможной. Посему я намеревался всё сегодняпойманное зажарить вечером на костре и смякать (согудай из свежей рыбы не кушаю принципиально – только после тщательного промораживания). А всё что попадётся завтра – выпотрошу, слегка подсолю, обложу крапивой, заверну в мокрую марлю, и – на низ рюкзака. У которого приоткрою молнию и клапаны – чтоб продувался. Три часа езды при таком хранении рыба спокойно выдержит.

Распаковав садок, я поместил ельца туда, после спрятал рыбью тюрьму в небольшом омутке под кустом черёмухи. И решил метров 100-150 подняться вверх по течению.

В итоге – поднялся на полкилометра – до первого притока, выловив двух небольших (грамм 150) хариусков. С ними я вернулся к велику, после чего смотал спиннинг и решил подняться по течению ещё выше – до ручья Чекасин ключ.

Елец был извлечён из садка, успокоен тупым твёрдым предметом (камушком), а после – предан ножу и соли. Сия участь не обошла и двух хариусков, правда тем уже было всё равно. Далее с рыбой я сотворил всё то, о чём я рассказывал тремя абзацами ранее.

Кто катался на велике по берегам уральских рек – через траву, кусты и прочую крапиву – тот знает, насколько это ответственное занятие. Возможно, надобно было коня моего педального оставить на хранение ревдельскому аборигену, проживающему там в гордом одиночестве без света, водопровода и прочих радостей цивилизации уже не один год. Но я об этом как-то не подумал. Да и ладно!

Натоптанная дорога, попавшаяся по пути – существенно помогла.

В районе впадения ручья река выглядела просто интригующе. И всем своим естеством я почуял – рыба есть, и хорошая!

Далее всё развивалось так: грунтовка шла вдоль реки до самой Суховилялки – ещё одного притока Бардыма. До неё я и хотел дойти. Я оставлял на обочине вел, и облавливал речку метров на 100 от него вниз по течению. После возвращался, проезжал сотню метров вверх по течению и повторял манёвр, постепенно продвигаясь вперёд. Спиннинг во время езды не складывал, а крепил к раме рукояткой по направлению движения, хлыстик при этом торчал сзади на метр.

На одном из омутов после переката я отметил всплеск. Кинув балду выше – позволил мушке сплавиться к месту выхода рыбы и натянул леску. За балдой и мушкой образовались “усы”. В тот же миг я увидел, как из глубины на муху идёт здоровенная рыбина, чей силуэт лишь слегка выделялся на фоне бардымского дна. Хариус вцепился в приманку и утопил балду сантиметров на 30, а после загулял, согнув спиннинг в дугу. Он рвался в коряги.

Вытянув руки к фарватеру, свесившись с берега, я – насколько мог – не давал ему это сделать. Течение было на стороне рыбы. Но вот – хариус притомился. Я, не мешкая, подвёл его к себе и вытащил на берег. Передо мной на траве трепыхался красавец весом чуть менее полкило (400 грамм с лишним).

Дав омутку немного “отдохнуть”, осуществил новый заброс. Повторив манёвр с мухой – выудил ещё одного хариуса, вес которого был за 300 грамм. А после него – третьего – грамм под двести.

Засолив рыбу и поразмыслив слегка, я решил сегодня более не рыбачить, так как обеспечил себя едой на вечер, и, наверное, даже на утро. Найдя чью-то старую стоянку – захотел здесь остановиться на ночлег.

Шёл третий час дня. Далее мне предстояла: рубка дров, сборка лапника, установка козырька из плёнки, варка чая, жарка хариуса… Стоп! Совсем забыл – у меня же перцовочка есть! После опятидесятиграммливания работа пошла заметно бодрее.

Когда бивуак был готов – я развёл костёр, дал образоваться углям и начал жарить хариуса на рожне. Аппетитный дымок стелился над речкой.

Первая готовая рыба ушла на ура. За ней – вторая. Улов я разделил на две части – намереваясь продолжить трапезу позже – перед самым ночлегом. И на эту самую трапезу была оставлена также бОльшая часть спиртного, к которому я пока прикладывался весьма стеснительно.

В шесть часов пополудни мне в голову пришла крамольная мысль – искупаться. Жара, ежели быть откровенным – давала жАру в полный рост. А спиртные пары слегка понизили температурный порог. Недолго думая – я избавился от одежд и временно растворился в Бардыме.

Рёв мотора мопеда заставил меня в панике бежать на берег и одеваться. Но кайф от соединения с рекой я таки успел поиметь.

Подъехал тот мужик, что перед Ревделем показывал грибы. Судя по его виду – он был поддатый. Увидев меня, подошёл и поинтересовался – как клюёт? А после – узрев жареного хариуса – самого крупного – округлил глаза и долго причитал “нихренасе конь”!

Срубив ивовый прут – мужик приладил к нему лесу. Из вьюка на мопеде извлёк тряпичную сумку и баночку с червяками. Кинув последнюю в карман сумки – он попросил приглядеть за мопедом и отправился вниз по течению.

Ну хорошо, что не вверх. Завтра я буду там заготавливать свою рыбу.

Мужик вернулся часа через два – с сумкой, наполовину набитой хариусом. Долго его чистил и солил. Я насчитал десяток с чем-то хвостов. Конечно, их размер был “стандартный” – грамм 150, ну 200. Но общее количество явно превышало мой улов, что вызвало в душе лёгкую досаду. Более того – мужик прошёл по тем местам, где я уже прошёлся!

Мой конкурент оказался из Верхних Серёг. Рассказал о своём бытии в сей захолустной деревне. Предложил выпить самогону. Я согласился и сам угостил его перцовочкой с копчёноколбасным бутербродом. Перед закатом мужик сел на мопед и уехал домой. Баночку с червями оставил, посоветовав обязательно половить на них утром.

А я – как и намеревался – выпил всю перцовку, доел жареного хариуса, побрызгался репеллентом, зарядил костёр и завалился спать, свернувшись калачиком на коврике под плёнкой. Тёплые безветренные ночи в ту пору вполне позволяли так расслабляться – без палатки и спальника. Да и перец со спиртом грели.

Ночью какой-то кабан трещал сучьями на соседнем берегу, а я два раза просыпался и подкидывал дров в костёр.

Утром, перед рассветом, взбодрившись остатками минералки, я решил во что бы то ни стало взять реванш. Срубив ивовый прут – сделал снасть на червя. И, пока туман не сдуло – отправился вверх по течению, уже в который раз заныкав вел в кустах.

Червь (не выползок, а навозный) оказался в разы действеннее мушки. Хариус хватал его так, что прут трепыхался аки околачиваемая груша. Мне стало интересно – а может всё дело в утреннем жоре?

Муха тоже работала, но почему-то через раз. Я захотел её сменить и тут случайно нашёл на дне коробки маленький воблерок.

На третьей или четвёртой проводке по воблеру кто-то ударил, да так, что спиннинг чуть не вылетел из рук. Поднимая брызги – по воде заходил приличный хариузина. Но больше на воблер никто так и не соблазнился.

Когда кончились червяки, я продолжал ловить мухами. И нашёл-таки одну, которая работала почти как червь.

Постепенно я добрался до Суховилялки, а затем – поднялся по ней до ручья Тёплый ключ, где и кончил ужение. К тому времени в сумке было четырнадцать хвостов.

Теперь мне оставалось быстренько вернуться к велу и заняться рыбой, а потом – не менее быстренько педалировать домой, покуда ещё не так жарко.

Что я и сделал. На обратном пути на развилке увидел толпу (человек десять) молодых велосипедистов и велосипедисток, которые ехали от Верхних Серёг в Ревдель. Эхехе, если бы они только знали, что я везу в своём рюкзаке!

Хариус прекрасно доехал до города, ничуть не потеряв своих изначальных вкусовых качеств. После – часть его была пожарена, а часть – выморожена и обращена в изумительнейшие согудай и хе. Ну и естественно – всё это было употреблено под вкусную водочку.